Суточный полет в августе 1961 года, совершенный Германом Титовым на корабле «Восток-2», продемонстрировал, что в космосе можно жить и работать. А коли так, то необходимо было переходить к решению еще более сложных задач. Следующим шагом в освоении космоса, по мнению Сергея Павловича Королева, должен был стать групповой полет трех космических кораблей. Этот эксперимент предполагалось осуществить уже в ноябре того же Великого для советской космонавтики 1 года, всего через семь месяцев после полета Юрия Гагарина
Групповой полет трех советских космических кораблей типа «Восток», который предполагалось выполнить в ноябре 1961 года, по замыслу был не просто логическим продолжением полетов Гагарина и Титова, но еще и демонстрацией подавляющего преимущества Советского Союза над Соединенными Штатами в пилотируемой космонавтике. К осени того года, если воспользоваться спортивной терминологией, «счет» уже был 2:0 в нашу пользу. Два «прыжка в космос», совершенных американцами в мае и июле, по сравнению с полноценными советскими полетами явно не шли «в зачет». Но хотелось этот результат «довести до разгромного».
Пуски трех кораблей предполагалось произвести с интервалом в сутки. Попутно планировалось решить задачу увеличения продолжительности полета – один из кораблей должен был оставаться на орбите не менее трех суток. Однако то, что задумывал Королев, не встретило безоговорочной поддержки у командования ВВС. Там решили перестраховаться и предложили провести групповой полет лишь двух кораблей с возможным продлением его до трех суток в случае хорошего самочувствия космонавтов. Свое мнение они изложили в докладной записке, которая ушла в правительство. Там развернулась нешуточная дискуссия. Никто не хотел брать на себя ответственность за столь рискованный, хотя и сулящий огромные политические выгоды, шаг.
Пока обсуждался этот вопрос, Королев решил осуществить в ноябре 1961 года хотя бы одиночный трехсуточный полет. В сентябре к нему стали готовиться четверо космонавтов: Андриян Григорьевич Николаев, Павел Романович Попович, Георгий Степанович Шонин и Борис Валентинович Волынов.
Одновременно готовился и полет беспилотного разведывательного спутника «Зенит-2», созданного на базе корабля «Восток». Ему-то и был отдан тот единственный космический носитель, который в тот момент имелся в распоряжении советских специалистов – массовое производство ракет-носителей еще не было развернуто и «удовлетворить» все запросы молодой, но активно развивающейся, советской космонавтики было невозможно. А пилотируемый полет (не групповой, а трехсуточный одиночный) было решено перенести на конец декабря 1961 года - начало января 1962 года.
В начале декабря возникли новые сложности. Стало ясно, что те доработки, которые предполагалось внести в конструкцию «Востока» по результатам полета Гагарина и Титова, могут быть завершены приблизительно через месяц. Доработки коснулись в основном скафандра космонавта. Надо было добиться, чтобы запасной парашют самопроизвольно не раскрывался, чтобы без сбоя работали радиоаппаратура и газоанализаторы. Требовалось устранить и другие конструктивные недоработки, выявленные во время состоявшихся полетов, а также проявившиеся при подготовке новых пусков.
Кроме того, проблемы принес и «Зенит-2». Первая попытка его пуска была предпринята 11 декабря 1961 года, но закончилась неудачей – отказала третья ступень носителя. Так как при запуске фоторазведчика использовалась та же ракета, что и при пилотируемых пусках, было решено ее проверить. Сроки пилотируемого полета «плавно» сдвинулись на март 1962 года.
В начале февраля завершились доработки на двух кораблях «Восток», и вновь встал вопрос о групповом полете. К нему были готовы и космонавты. Когда об этом доложили первому секретарю ЦК КПСС Никите Хрущеву, тот загорелся идеей «в очередной раз утереть нос американцам и доказать, что они безнадежно отстали». Начали срочно готовить групповой полет, который предполагалось провести 10-12 марта.
К этому моменту уже семь космонавтов находились в режиме готовности к полету. Из их числа отобрали четверку наиболее тренированных - Андриан Николаев, Павел Романович Попович, Григорий Григорьевич Нелюбов и Валерий Федорович Быковский. Началась интенсивная подготовка к старту.
Но и мартовские сроки выдержать не удалось. Из-за задержек с запуском второго «Зенита‑2», групповой полет перенесли сначала на 5-10 апреля, а затем на 10-15 мая. Однако и это был еще не предел. Тем более, что военные «потребовали» запустить в кратчайшие сроки уже не один «Зенит-2», а два. Это было необходимо для обеспечения нашей национальной безопасности, поэтому в правительстве согласились с планами ВВС и групповой полет двух пилотируемых кораблей отложили еще на месяц.
Второй «Зенит-2» благополучно взлетел 26 апреля 1962 года, став первым советским аппаратом такого типа в космосе. А вот следующий пуск фоторазведчика, состоявшийся после многочисленных задержек 1 июня, был аварийным - один из двигателей носителя отключился уже на второй секунде полета. Ракета рухнула на стартовый комплекс, серьезно его повредив. Пока ремонтировали стартовые сооружения, пока запускали очередной «Зенит-2», наступил август. И только тогда пришел черед группового полета.
Новый эксперимент в космосе начался с запуска 11 августа 1962 года корабля «Восток‑3» с Андрияном Николаевым на борту (позывной - «Сокол»). В первые сутки полета, пока космонавт был один в космосе, он провел важный для будущих полетов опыт - отвязался от катапультируемого кресла и немного «поплавал» внутри кабины. После чего вернулся в кресло и вновь закрепился ремнями. Сегодня подобный эксперимент не кажется чем-то экстраординарным. Так поступают все космонавты, когда оказываются на орбите. Да и зачем летать в космос, если нет возможности «вкусить все сладости» невесомости? Но в 1962 году многие специалисты считали, что «парение» внутри кабины крайне опасно для космонавта. А если бы ему не удалось вновь зафиксироваться в кресле? В этом случае при посадке космонавт подвергся бы серьезному риску. Он не смог бы катапультироваться и вынужден был бы приземляться в спускаемом аппарате. В то время еще не было системы мягкой посадки и пилоту пришлось бы пережить довольно ощутимый удар о землю. К счастью, эксперимент прошел хорошо.
Андриян Григорьевич вспоминал на одной из моих встреч с ним: «Наступил момент, когда по программе нужно было выйти из кресла. Я отвязал ремни и... поплыл к потолку. Чуть оттолкнулся пальцем от стенки кабины и, как мяч, отлетел к другой стене. Прямо как в сказке... Я стал легче пушинки! В течение часа работал в отвязанном состоянии. Перевернулся над креслом, ткнул пальцем в потолок кабины и очутился опять в кресле». Кроме того, А.Г. Николаев первым попробовал «космический обед», три раза в день питался специальными консервами, заваривал себе кофе.
А на космодроме тем временем шла лихорадочная подготовка к новому пуску. Когда взлетал «Восток-3» (с 1-й площадки космодрома), ракета-носитель с кораблем «Восток-4» уже стояла на стартовом столе (на 31-й площадке) в готовности к старту. В те годы запустить два корабля с интервалом в сутки было очень непросто. Не было опыта. Требовалась слаженность и скоординированность работы наземных служб, вспомогательных подразделений. Малейший сбой и говорить о групповом полете уже бы не пришлось.
Утром 12 августа состоялся запуск корабля «Восток-4» с Павлом Поповичем на борту (позывной – «Беркут»; запасные пилоты - Владимир Михайлович Комаров и Б.В. Волынов). Старт прошел без замечаний.
«От того, как пройдет первый день полета Николаева, зависела и моя судьба, - рассказывал на, молодежи Байконура, Павел Романович. - Перед полетом кораблей «Восток-3» и «Восток-4», на которых должны были лететь мы с Андрияном Николаевым, С.П. Королев сказал: «Вы, чуваш и украинец, совершаете первый в мире групповой полет. Это олицетворение дружбы народов СССР. Понятно?» В том полете, конечно, решалось много задач. Но Сергей Павлович предупредил Андриана, что, если через сутки полета он будет плохо себя чувствовать, я на следующий день не полечу, придется разбираться.
Только Сергей Павлович ушел, я Андрея за грудки: «Блин, помирай, но бодро говори, что все нормально. Взлечу, потом разберемся!» Летает. 4-й виток, 5-й, 6-й... Отлично! «Андрюша, Сокол, - говорю, - до встречи!» Назавтра он находился где-то над экватором, и я стартовал.
Выведение корабля на орбиту оказалось столь точным, что «Восток-3» и «Восток‑4» оказались довольно близко друг к другу (минимальное расстояние - 6,5 километра). Космонавты могли видеть корабль товарища в иллюминаторе. Павел Попович потом вспоминал: «Вышел на орбиту, сразу его корабль увидел. Между нами было километра четыре. Андрей (так Николаева называли в отряде космонавтов, чтобы «не ломать язык» на режущим слух имени Андриян) начал: «Беркут, Беркут, я - Сокол. Как меня слышите?» Я ему кричу: «Привет, Андрей! Я тебя не только слышу, но и вижу! Ты справа от меня летишь, как маленькая Луна». – «Ты чего, Беркут, - говорит Андрей, - нас же ругать будут» (за переговоры открытым текстом, без позывных). Я: «Да брось ты! Пускай попробуют - доберутся до нас, чтобы ругать».
В те годы на страницах газет Николаева и Поповича иначе как «звездные братья» и не называли. Со стороны действительно казалось, что это так. Но у каждого из них была своя жизнь, своя судьба. И об этом как-нибудь в другой раз. Когда будет повод.
Как таковой, совместный полет продолжался недолго. Высоты и периоды обращения кораблей, однако, отличались, и далее в течение трех суток «Востоки» удалялись друг от друга. Но это уже было не столь важно. Надо отметить, что корабль «Восток» не имел возможности маневрировать на орбите. Поэтому скажем огромное спасибо баллистикам, которые так точно рассчитали момент старта второго корабля, что он оказался в непосредственной близости от первого. Ошибись они, и «Восток-3» и «Восток-4» летали бы вдалеке друг от друга. И тогда лишь усилиями пропагандистов можно было убедить мир в «новом героическом свершении» советской космонавтики. А так никого ни в чем убеждать не пришлось – все было ясно. Да и техника сработала отменно. Поэтому и состоялся этот совместный полет.
12 августа опыт свободное парение в кабине корабля приобрел и Павел Попович. Он также отвязался от кресла и … там и остался. Николаев, который был на связи, посоветовал товарищу оттолкнуться от него. Попович, как если бы дело происходило на Земле, оттолкнулся и со всего маха врезался в стенку кабины. К счастью, голова была защищена шлемом, поэтому никаких последствий этот «взлет» не имел. Зато впервые в космосе раздался отборный русский мат. А всего в ходе совместного полета Андриян Николаев 3,5 часа находился «в парении» (за четыре сеанса). Павел Попович «парил» в невесомости на полчаса меньше (за три сеанса).
Совместный полет кораблей «Восток-3» и «Восток-4» продолжался двое суток. Космонавты выполняли технические эксперименты, вели фото– и киносъемку земной поверхности, ели, спали. Телевизионная картинка с борта впервые транслировалась по советскому телевидению.
Вечером 13 августа Госкомиссия обсуждала возможность продления полета Николаева на четвертые сутки - аппетит приходит во время еды! Конструкторов беспокоило снижение температуры с 26° С после выведения до 13°С; правда, на последних семи витках эта температура стабилизировалась. Кроме того, в течение 10 ночных витков не работала телеметрическая аппаратура «Трал». Все главные конструкторы высказались за продление полета на сутки.
Решили поговорить по этому поводу с самим Николаевым, узнать его мнение. Николаев доложил: «Могу продолжить полет еще на одни сутки». 14 августа рано утром Госкомиссия приняла единогласное решение: завершать полет «Востока-3» на исходе 4-х суток - 15 августа.
На следующий день обсуждался вопрос о длительности полета Поповича. И тут было решено увеличить продолжительность полета до четырех суток. Вечером того же дня обсуждалась возможность продления до 4 суток и полета Павла Романовича. Правда, только после «консультаций по телефону» с самим Хрущевым. Когда об этом спросили Поповича, он согласился летать еще сутки и садиться на 65-м витке. Таким образом, «Восток‑3» должен был приземлиться 15 августа, а «Восток‑4» – 16 августа. Казалось, все решено, но...
15 августа в 7 утра Госкомиссия вновь обсуждала этот вопрос, так как температура в кабине «Востока-4» снизилась до минимально допустимого значения -10°С. Влажность тоже упала, и стали опасаться кислородной недостаточности. На принятие решения оставалось мало времени, заканчивался 48-й виток (плановая посадка должна была быть на 49-м витке). И тут с орбиты последовало сообщение П. Поповича: «Наблюдаю грозу».
Павел Романович об этом эпизоде полета вспоминал: «Лечу над Мексиканским заливом, смотрю в иллюминатор: гром, молнии сверкают!.. Я, забыв о том, что записано в конце бортжурнала, давай стучать ключом: «Вижу грозу, молнии...» Блин, как начали меня долбать! «Попович, какую ты грозу видел?» – «Да обыкновенную», – ответил я и ушел с территории СССР».
Все переполошились, так как по условному коду это означало, что тошнота космонавта дошла до рвоты. Волнение было таким, что разговор о продлении полета на 4-е сутки прекратился сам собой.
«Позже мне сказали, - рассказывал нам космонавт-4, - что на Земле срочно собралась государственная комиссия. Немедленно сажать Поповича! У него рвота! А в Хабаровске на пункте связи сидел офицер, служивший раньше у нас в ЦПК штурманом. Я уже где-то над Австралией шел, и вдруг он великолепно прорывается, слышимость отличная, и таким занудным голосом: «Бе-е-еркут, каку-у-ую грозу-у-у ты видел?» Тут до меня дошло, до балды. Как заору открытым текстом: «Метеорологическую! Обыкновенную! Самочувствие отличное, все хорошо!»
Но было уже поздно, Госкомиссия приняла решение о посадке, и наземные службы приступили к проведению поисково‑спасательной операции. Так Попович сам себя лишил еще суток полета. О чем впоследствии очень сожалел. В результате первого в мире группового полета двух кораблей стало установление мирового рекорда по продолжительности космического полета (для того времени) — 94 часа 22 минуты (за это время «Восток-3» сумел облететь вокруг Земли 64 раза, пройдя расстояние более 2 600 тысяч километров; «Восток-4» за 71 часоблетел более 48 раз вокруг нашей планеты и прошел расстояние около 2 миллионов километров) и дальности группового космического полета в классе орбитальных полетов. Их полет показал, что на космических кораблях типа «Восток» можно летать в течение длительного времени.
Посадка кораблей «Восток‑3» и «Восток‑4» состоялась 15 августа с интервалом в семь (!) минут. Приземление впервые произошло в Казахстане в районе города Каракалинске Карагандинской области, а не на Волге, куда опускались Гагарин и Титов. На вертолетах Николаева и Поповича доставили на аэродром города Приозерск находившегося неподалеку полигона Сары-Шаган, а затем на аэродроме Кряж Оренбурга. 16 августа 1962 года в 16 часов 40 мин, самолетом АН-10 оба космонавта вылетели в город Куйбышев на заводской аэродром завода «Прогресс».
В результате полета были получены опытные данные о возможности установления непосредственной связи между кораблями и координации действия пилотов-космонавтов двух кораблей, осуществлена проверка влияния одинаковых условий космического полета на человеческие организмы. Одной из задач совместного полёта двух кораблей был военный эксперимент по программе создания перехватчика спутников, при этом «Восток-3» играл роль цели, а запущенный вслед ему «Восток-4» — перехватчика.
В совместном полете А. Николаева и П. Поповича в космосе впервые прозвучала песня. Они исполнили дуэтом «Течет река Волга», а потом специально для генерального конструктора С.П. Королева, родившегося в Украине, — «Дывлюсь я на нэбо, тай думку гадаю».
Среди наиболее важных результатов полета - данные о длительном пребывании космонавтов состоянии невесомости. Их самочувствие было отличным, они сохранили работоспособность и выполнили всю программу полета. Тем самым практически доказана возможность длительного пребывания, нормальной жизнедеятельности и сохранения работоспособности в условиях невесомости для физически здорового, прошедшего специальную подготовку человека. В этом смысле результаты, полученные в ходе осуществления группового полета, имеют исключительное значение; как и предыдущие полеты, они представляют собой промежуточный этап на пути к еще более длительным, еще более дальним полетам, на пути человека к другим небесным телам.
Подвигом А.Г. Николаева и П. Р. Поповича восхищались люди не только нашей страны, но и всего мира. Об этом свидетельствуют материалы книги «Ими гордится вся планета» (1966 год), где собраны высказывания, статьи, стихотворения, рассказы мировой прессы о первом групповом полете в космос. Восторженно прозвучало высказывание известного английского писателя Джеймса Олдриджа: «Николаев и Попович – герои космоса. Они двинули науку вперед».
В истории космонавтики групповые полеты двух и более пилотируемых кораблей явление редкое. В 1963 году такой полет выполнили Валерий Быковский и Валентина Терешкова на кораблях «Восток-5» и «Восток-6», в декабре 1965 года – американские корабли «Джемини-6» и «Джемини-7», в октябре 1969 года – советская «флотилия» из трех кораблей типа «Союза». И всё!
В дальнейшем необходимости в групповых полетах не возникало. Хотя возможности космических кораблей и возросли многократно. Но каждому времени – свои задачи.
Подготовил Игорь Кучменко,
ответственный секретарь Ступинского совета ветеранов
